Драббл для Visenna

[Friyana]

Не стреляйте особенно в пианиста, он драбблов сроду не писал, а снупинов - так тем более. Он, вообще, и сам еще толком не понял, как это его вдруг прибило ужаться до таких объемов.



И, тем не менее - Visenna, с днем рождения!



Мудрость среднего возраста



Снейпа раздражает его уступчивость, его виноватые улыбки и стремление слиться с мебелью, чтобы занимать как можно меньше места в пространстве. Каждый раз, когда он приходит за зельем, Снейп поджимает губы и старается не коснуться его руки, передавая кубок. Его тошнит от угодливо-неприметных оборотней.



«Это всего лишь раз в месяц. Пустяк по сравнению с толпой безмозглых оболтусов ежедневно».



Когда Хогвартс закрывается, а Пожиратели Смерти перестают быть для Ордена просто темой для разговоров, Снейп выбирает единственное место, где его не смогут найти. Оборотень пытается вяло протестовать, но первый же грубый поцелуй в буквальном смысле затыкает ему рот раз и навсегда. Этот бесхребетник никогда не умел никому отказывать – как выяснилось, даже в постели. Снейпа в нем раздражает и это тоже.



«На что только не пойдешь, чтобы выжить. Слава Мерлину – он хотя бы не храпит по ночам».



Когда война заканчивается, слова «Азкабан» и «Поцелуй дементора» становятся для Снейпа пугающе явными. Он дает двусмысленные интервью, отпуская туманные намеки на то, что все лучшее в его жизни уже случилось, и молча восхищается собственной предусмотрительностью. Его безмозглый дрессированный оборотень, прочтя первую же газету, срывается с места и ставит на уши всех, включая Поттера, чтобы дать показания и обеспечить бывшему Пожирателю Смерти заслуженное железное алиби.



«Поверить не могу, что можно так долго быть таким идиотом. Проигнорировать даже то, что я столько времени водил его за нос».



Когда угроза Азкабана остается в прошлом, а газетчики постепенно перестают шнырять вокруг дома, Снейп продолжает считать дни и прикидывать, сколько еще ему придется выдавливать из себя подобие терпимости к липучему оборотню с этим его коронным взглядом побитой собаки. По всему выходит, что года черед два-три шумиха стихнет окончательно, и тогда он сможет, наконец, избавиться от тошнотворных заискивающих улыбок и бестолковой заботы.



«Еще немного потерпеть – не так уж и сложно. В конце концов, болван даже зелье купить сам себе вовремя не способен».



По вечерам, поднимаясь в спальню, Люпин всегда бросает быстрый привычный взгляд в кабинет через полуоткрытую дверь. Снейп сидит там, зарывшись в бумагах, и даже спина его, кажется, демонстрирует, что он ни в ком никогда не нуждается. Люпин улыбается и проходит мимо.



Он знает, что Снейпу всегда будут нужны оправдания – перед самим собой. Северус не из тех людей, кто позволяет себе просто жить так, как хочется, но он достаточно изворотлив, чтобы успевать придумать новые поводы остаться, когда старые теряют свою актуальность.



По прикидкам Люпина, фантазии Северуса хватит, чтобы они прожили вместе еще лет пятьдесят.