Декстер

[Friyana]

Я таки досмотрела эту травень и теперь, похоже, буду остаток жизни биться челом перед теми, кто умудрился мне ее присоветовать.
Если Мерлин характерен полностью отдохнувшим обоснуем и чистым почти детским по яркости позитивом, СПН - укопкой в вопросы около-христианских реалий на фоне аццки безудержного фансервиса, а Торчвуд это просто укурка целиком от и до, которую либо вкуриваешь, либо не ловишь волну и сериал тебе неинтересен, то Декстер - это в первую очередь неебическая по размаху и глубине картина излома личности. Как всегда, кому что, а Фрияне - изломы ))) Картина настолько мощная, что все остальное, типа охренительно скользкой темы и напрочь неоднозначной этики персонажа, на ее фоне поначалу даже теряется. Хотя как можно пропускать мимо ушей и глаз реки крови и прочую расчлененку, которая в сериале - почти обыденность - с ходу вроде бы не совсем ясно. Тем не менее, ее пропускаешь - что создатели умудрились сделать точно, так это поместить точку сборки зрителя на место маньяка-убийцы настолько безоговорочно, что базовые основы сюжета проглатываются как бы между делом и фактически не оцениваются. Дальше зритель только переживает, удастся ли Декстеру убить очередную жертву и не застукает ли его какой-нибудь тупой идиот из тех, кто "не шарит".

размышлизмы пополам с кучей спойлеров

Поразило, что при полностью вроде бы выписанном и законченном образе главного героя типаж угадывается с огромным трудом. Редкий пример того, как травма перекрывает архетип настолько, что архетипа под ней практически не видно, причем пример обоснованный и показанный без "ляпов". И в этом, в общем-то, тоже часть посыла - Декстера почти не существует, вместо него есть ходячая психотравма со своей формой компенсации (работа), своими формами проявления (убийства) и своими последствиями (выключенная сфера чувств и взаимоотношений). Декстера-человека нет, и никогда нельзя сказать, глядя на любое его качество, обусловлено ли оно его личностью или изломом его психики. Поэтому, говоря о типаже Декстера, говоришь больше о типаже психотравмы, чем о нем самом, а сказать, каков он сам, невозможно, потому что невозможно оторвать его от травмы - они проросли друг в друга не просто напрочь, а еще и навсегда. Кстати, в этом - еще одна часть посыла.

Если Хаус чувствует на всю катушку, но не способен это адекватно выражать, и потому предпочитает не выражать никогда, то Декстер не чувствует вообще ничего. Он вполне пристойно эмоционален, но когда доходит до чувств, начинаются игры в "наверное, к типу чувств, которые здесь испытывают нормальные люди, а, значит, должен был бы испытывать и я, если бы был нормальным, лучше всего подойдет это действие - попробуем изобразить". Сам принцип - детально изучать и ранжировать непонятное, а потом подбирать к каждой мелочи соответствующие действия - исключительно Девий, и в данном случае предметом изучения выступают чувства и отношения. Это Девья манера, и куча других основополагающих признаков - убойный аккуратизм, педантичность, систематизирование - тоже Девьи. Впрочем, посмотрев за четыре сезона на такую кучу маньяков, начинаю думать, что маньячный слом крыши всегда имеет Девий раскрас - педантизм, ритуальность, четкое следование мелочам - так что это, возможно, снова травма перекрыла архетип, а не архетип проявляет себя в качествах характера.

Декстер аморален, но в его этике нет пробелов - он абсолютно этичен. И его этика и есть то, что вытаскивает вроде бы изначально гиблый посыл сериала - сочувствуешь не его морали, а его этике. Я не про кодекс и попытки "убивать только плохих" - я про попытки Декстера научиться и продолжать жить, невзирая на то, что он даже сам отдает себе отчет - он травмирован настолько, что уже практически не человек, и это никогда не изменится. Он не бегает за подтверждениями, что он "хороший", но охреневает настолько, когда на него эти подтверждения кто-нибудь в очередной раз вываливает, что его истинная цель сразу становится очевидной. Ему важно не получить подтверждение "я хороший для кого-то", а стать таким. Впрочем, ближе к концу он даже научивается эту цель проговаривать, то есть, признавать в себе и это стремление тоже.

По сути, это не история маньяка-убийцы, а история непоправимо травмированной личности, которая, приняв полностью свою глубинную инвалидность, учится жить в полную силу, оставаясь в "инвалидном кресле". На фоне всей остальной кучи маньяков, которая там показана "на контрасте", сразу видишь, что можно принять свою "темную половину" и жить дальше именно в ней, а можно принять ее и жить в окружающем мире. Проводя аналогию - в инвалидном кресле можно ненавидеть весь мир, у которого в отличие от тебя есть ноги, а можно делать все то же, что и этот мир, только катаясь в кресле, а не топая своими ногами, раз уж их нет. Жажда жизни в этом контексте - это не вечная надежда, что ноги вернутся, а умение не париться их отсутствием. Декстер не парится.

Причем как раз этот контекст - сила воли в том, чтобы принять себя и быть собой, не корить себя за свое инвалидство до бесконечности, а именно что принять его - режиссером вообще не подчеркивается. Сам Декстер принимает себя априори, даже не замечая, что он это делает, для него этот шаг понятен по умолчанию, а парится он совсем другим - как именно выживать, как именно научиться, то есть уже конкретными задачами типа "как я буду проезжать на рабочее место, если передо мной каждое утро будет лестница, а я в инвалидном кресле". Тот факт, что его "инвалидное кресло" навсегда, при этом как бы проматывается - ему это и так понятно. Но ему-то понятно, а когда смотришь, понимаешь, что понятно только ему - человек с другим складом на этом месте запнулся бы так, что потом считал бы достижением жизни уже одно это, если бы смог перешагнуть. Причем судя по тому, что я вижу в инвалидах любого толка вокруг, чаще всего оно так и бывает. Не всегда, но в подавляющем большинстве случаев.

Порадовало не только полное отсутствие подзадолбавшего, честно говоря, в сериалах фансервиса, но и редкое в последнее время для сериала качество женских образов. Рита, появляющаяся в первом сезоне бледной измученной молью и расцветающая к четвертому до счастливой матери семейства, нигде не сводится к гротескному изображению женской логики, то бишь ее отсутствия, чтобы показать контраст с мироощущением мужчины. Лейтенант ЛаГуэрта, начавшая с образа стервы-карьеристки, неспособной разобраться со своей личной жизнью, и пришедшая через ломку собственной дури к новому браку, так и не низводится до роли функции "бабы-начальника". И даже пацанистая "детектив Дебора-бля-Морган", прожившая путь от неуверенного в себе интимофоба до успешной харизматичной матершинницы, не перестает быть женщиной и не превращается в оттеняющую брата фигуру. При том, что образы видит - Декстер. Для которого, теоретически, женщина это взрыв мозга, поскольку интуитивна, вечно приглядывается и регулярно замечает мелкие неудобные нестыковки между подаваемым образом и проглядывающей под ним сутью.

Вырубил в хорошем смысле слова момент срыва Декстера, когда он в отчаянии вламывается к Рите, и секс для него (впервые?) становится не формой отыгрыша маски "нормального человека", а тем самым глубинным мистическим переживанием, которого Декстер в сексе не видел в упор никогда - и который практически не встретишь на экране, если сюжет не об отношениях по 8 дому. Абсолютно открытое и распахнутое мужское "я - вот такой - ты не отвернешься?", и аналогично абсолютно открытое женское "я тебя принимаю", без слов, без антуража и без шелухи, на одних эмоциях. Даже не говорите мне после этого, что Декстер не эмоционален - его Луна становится той ниточкой, которая позволяет шагнуть от отыгрыша масок с удобной "подругой для прикрытия" к браку и совместному проживанию, и это при всей его двойной жизни и полном отсутствии у жены информации о такой милой подробности реалий мужа. Эмоции, но опять же не чувства - чувства оказываются не необходимы, и Декстер делает очередной шаг от маньяка к человеку, не имея их.

И что порадовало просто до опупения, так это офигенно четкая реализация принципа родовой кармы. Сначала в отношениях брат-брат - когда из двух мальчиков, просидевших пару суток в луже крови своей мамы рядом с ее телом, впоследствии напрочь друг от друга оторванных и никак не контачащих, вырастают два маньяка совершенно разного этически толка - оба зацикленные на крови почти как на магической субстанции, оба неспособные не убивать и неспособные чувствовать, но при этом один выбирает жизнь, а второй изображение ее видимости. Хотя поначалу кажется, что наоборот - изображает видимость Декстер, а просто живет, будучи тем, кто есть, его брат. Но если свести их лбами, на контрасте видно, что у Брайана нет ничего, кроме убийств и игры перед социумом в "я-тоже-порядочный-гражданин", а у Декстера вдобавок к этим двум пунктам есть этика, в которой подразумевается любовь к семье, благодарность к отчиму, уважение к кодексу и куча того другого, что составляет его "инвалидное кресло". Брайан в той же ситуации, тоже не имея ног, не имеет и кресла - ему не сдвинуться никуда с той точки, где он без ног сидит, тогда как Декстер может ездить на колесах из своей этики. Пусть даже это костыли - в их размытом и напрочь убогом травмированном мире ног уже нет ни у кого из них, и быть не может, так что выигрывает не тот, кто с ногами, а тот, у кого есть костыли. Точнее - кто выбирает двигаться. Поэтому Брайан проигрывает и умирает, а Декстер остается и понимает еще одну разницу между ним и собой - и еще одну значимость того мира, которого у него нет, но правилам которого можно пытаться продолжать учиться.

Любовь для Декстера - не чувство, ощутить которое он все равно не способен и знает об этом, а непреложный этический постулат. Может ли любовь, которую по определению не можешь даже почувствовать, стать костылем, который вытянет абсолютно пропащую вроде бы душу из ада ее собственного инвалидства? Может, снова говорит посыл. Чувствовать необязательно - иметь любовь в ценностях, вот что необходимо и достаточно. Только в этом случае из ее наличия будут следовать действия, забота перевесит эгоизм, и можно будет укачивать по полночи хнычущего сына, рассказывая ему шепотом, что папа убивает людей, но это не страшно, потому что ты для папы - главное, и папа об этом помнит.
А можно не иметь любви в ценностях, но чувствовать, и приходить в дом к бывшей жене, чтобы посмотреть украдкой на спящую дочь, ощущая себя сволочью, которая сломала все - подобных примеров для контраста показано опять же предостаточно. Жестко, но правда - неважно, что ты чувствуешь, важно, что для тебя ценно. Способен ли ты действовать, как любящий, или способен только любить и оправдывать этим свои поступки, как бы разрушительны для любимых они ни были.

Вторая ситуация - отец-сын (Декстер-Гаррисон) и отчим-пасынок (Гарри-Декстер). Сначала слепо следуя голосу Гарри в своей голове, потом сомневаясь в нем и в его этике, потом перерастая ее и делая следующий шаг в жизнь, жить в которой вроде бы не способен (женитьба), а потом уже споря или даже через раз посылая мысленно отчима лесом, Декстер решает всю дорогу одну и ту же проблему - можно ли обогнуть объективную реальность так, чтобы количество зла в мире не увеличилось. Вообще вся его этика построена на уменьшении зла в окружающем мире, и принимая решение - воспитывать сына самому или нет - он опять решает это же. Сможет ли он защитить его, или наследственность и прочие нюансы неизбежно приведут сына туда же, куда пришел сам Декстер - в обтянутое полиэтиленом убежище с ножом в руке и привязанной к столу жертвой. По части наследственности он откровенно подгоняется - сам он не родился таким, а стал после травмы, а, значит, таким не может родиться и Гаррисон - но поскольку зритель видит только то, что видит Декстер, этот момент так и проскальзывает непонятым - Декстер не может перестать подгоняться, а подсказать ответ ему некому.

Костыли перетягивают - счастье семьи иметь отца и мужа в глазах Декстера перевешивает возможное зло от того, чтобы иметь маньяка в роли мужа и отца, а его собственный шанс сделать еще шаг к чему-то живому перевешивает первый принцип кодекса отчима - "Не попадаться". Принцип изменяется, и на первое место становится "Защитить семью", и отчим прав, постоянно повторяя - это ошибка. Декстер-маньяк проигрывает Декстеру-человеку тактически, но человек проигрывает стратегически - чем дальше, тем больше ругая на чем свет стоит отчима с его кодексом, вдолбившим парню в голову "ты никогда не будешь нормальным и не имеешь права даже пытаться", Декстер в конце концов сам не замечает, как начинает отрицать главное - роль отчима в формировании этики пасынка. Следовательно, в итоге он неизбежно находит своего сына в луже крови матери рядом с ее телом - ему придется пересмотреть, насколько Гарри был или не был когда-то прав, потому что ему, возможно, придется решать ту же проблему - что делать с сыном, который травмирован настолько, что неспособен не убивать? Воспитать из него "ассенизатора мира", пустить все на самотек или пристрелить сразу, чтобы ни он, ни мир потом так долго не мучались.

Впрочем, Гаррисон слишком мал, чтобы это опять же не было, скорее всего, подгоном - пройти через это в пять-восемь-десять лет или в годовалом возрасте все же две большие разницы. Поэтому ситуация больше бьющая повтором и плюс бьющая по голове и представлениям Декстера - можно ли уйти (и насколько далеко, если можно) от собственной "темной половины", или она догонит не тебя, так твоих детей. Ответ посыла - уйти нельзя, и опасно даже позволять себе думать, что ты можешь отойти от нее хоть насколько-то. Беспечность укомфортившегося под прикрытием семьи Декстера в выборе жертв - "этот никуда не денется, я убью его позже" - сперва приводит к убийству невиновного, а затем к смерти жены, точно так же как беспечность Гарри привела когда-то к смерти матери самого Декстера - тот самый пункт, на котором Гарри начал тухнуть в его глазах и терять ореол ангела в белых одеждах (то есть, терять уважение Декстера).

Неуважение к родителям приводит к повтору ситуаций, в которых те были вынуждены делать свой выбор, и зачастую при этом - еще и к повтору их выборов, поскольку выбор, так отчетливо вызывавший неуважение, зачастую и оказывается либо самым правильным, либо единственно возможным "по силам". И на выходе получается повторяющаяся в роду травмирующая ситуация, но не потому что "страшная штука - родовое проклятье", а потому что гордыня детей мешает им уважать решения собственных родителей, не всегда простые и не всегда однозначные. А дети этого, понятно, в упор не видят. Вот за эту мысль создателям сериала точно можно даже нескончаемые реки крови простить.